пятница, 24 января 2014 г.

Унылая пора?

 

Унылая пора?


Та смрадная стоялая мгла, что вокруг нас - это навсегда? Или... это всего лишь мрак перед рассветом?

Когда где-то заходит разговор о том, что «современная молодёжь никуда не годится» — в нём обязательно возникают несколько человек, которые в меру своих знаний стараются молодёжь защищать. Чаще всего эта защита, правда, сводится к плоскому иронизированию на тему: «Да, раньше и девки были моложе, и трава зеленее…» — мол, критикующие просто завидуют молодёжи, потому что сами уже постарели. Те, кто пообразованней, глубокомысленно вспоминают изречения мудрецов древности о том, что молодёжь никуда не годится, пьёт, не почитает старших, не слушает учителей, растленна и глупа — вот, мол, сколько раз в истории говорили ровно то же самое, что сейчас говорят — и ничего, не пропал мир!
Самое смешное, что эти «защитники молодёжи» не понимают — или не хотят понять, или даже боятся понять! — что те миры, мудрецы которых говорили печальные слова о своей молодёжи…
…ОНИ ПРОПАЛИ, эти миры.

Их нет. Древний Шумер, Эллада, Рим… Всё, что мы знаем о них — это голоса. Предупреждающие голоса. Голоса, перечисляющие симптомы смертельных болезней. Такие узнаваемые симптомы…
Голоса, от которых мы отмахиваемся в нелепой надежде на то, что всё «устаканится» само собой.
Нет. Не устаканится. Не надейтесь.

четверг, 23 января 2014 г.

Иностранцы, постоянно живущие в России, о нас.



Ганс, 11 лет, немец. Не хочу быть "немцем"!
Сама игра в войну меня покоробила и даже испугала. То, что русские дети в неё увлечённо играют, я видела даже из окна нашего нового дома в большом саду на окраине. Мне казалось диким, что мальчики 10-12 лет могут с таким азартом играть в убийство. Я даже поговорила об этом с классной руководительницей Ганса, но она совершенно неожиданно, внимательно меня выслушав, спросила, играете ли Ганс в компьютерные игры со стрельбой и знаю ли я, что там показывают на экране? Я смутилась и не нашлась с ответом. Дома, я имею в виду, в Германии, я была не очень довольна тем, что он много сидит за такими игрушками, но так его по крайней мере не тянуло на улицу, и я могла быть за него спокойна. Кроме того, компьютерная игра — это ведь не реальность, а тут всё происходит с живыми детьми, разве нет? Я даже хотела это сказать, но вдруг остро ощутила свою неправоту, для которой у меня тоже не нашлось слов. Классная руководительница смотрела на меня очень внимательно, но по-доброму, и потом сказал мягко и доверительно: "Послушайте, вам тут будет непривычно, поймите. Но ваш сын — не вы, он мальчик, и, если вы не станете ему мешать расти, как здешние дети, то с ним не произойдёт ничего плохого — разве что тоже только непривычное. А на самом деле плохие вещи, я думаю, одинаковы и у нас, и в Германии." Мне показалось, что это мудрые слова, и я немного успокоилась.